Порку баб розги скачать

Двенадцатая серия - Порка розгами.

Глашка, розги неси! Лукерья, Агашка, переверните-тка княгинюшку на живот, да поласковей! - Умоляю, не надо, - хрипло, севшим от ужаса голосом пролепетала мученица, - не-е-е-ет! Сорвалась она на крик, пока Агашка с Лукерьей отвязывали шнуры и переворачивали её ослабевшее тело, чтобы привязать, теперь уже - кверху спиной. Вошла Глашка с ведром и розгами. Маша лежала ничком, снова привязанная шнурами к изголовью и изножью. Её раскинутые в стороны руки и ноги покрылись от ужаса перед розгами «гусиной кожей».

Хорошенькая белая попка, измазанная снизу подсыхающей кровью, вздрагивала и сжималась в ожидании наказания. - Прошу Вас… - сквозь непроизвольные рыдания шептала новобрачная, - Умоляю! Простите меня… я… я буду послушна! - Бу-у-удешь… будешь, матушка, послушна! Ты у меня, как шёлковая будешь, - похохатывал князь, пока девки омывали губками его половой орган и смывали кровь с Машиного тела. - А ты, Лукерья, смажь-ка мазью барыне ляжки и задницу, чтоб следов не было, - приказал он горничной. Лукерья сбегала за мазью и втёрла Машеньке в ягодицы и бёдра специальное средство, усиливающее боль от розог, но не позволяющее оставаться на нежном женском теле следам и шрамам. Дуняша и Агашка старательно подпихнули под её живот небольшую цилиндрическую подушку.

Задок юной княгини оттопырился кверху. - Аполлон Сергеич, миленький, - взывала Маша сквозь слёзы, - не надо розог, делайте со мной, что хотите, только не розги… только не при всех… - Сделаю, матушка! Что захочу, то и сделаю, на то я и господин тут, а тебе – супруг и глава семьи, - строго вещал Аполлон Сергеич, мучая молодую жену ожиданием позорной экзекуции, которое хоть и не болезненно физически, но не менее томительно и стыдно, чем само наказание, - но сперва - выпорю! Маша зарыдала. Дуняша облачила князя в халат, и Глашка подала ему первую розгу. Раздался свист, шлепок и крик Маши. Князь бил несильно.

Прутья оставляли на ягодицах жены только небольшие розовые полоски, но боль была настоящей, пороть князь умел. - Вот тебе, жена, за ослушание, - приговаривал Аполлон Сергеевич после каждого удара, - вот тебе, за гордость! А вот – за своеволие! А это – впрок, чтоб страх перед мужем имела! Маша погрузилась в пучину новых мучений. Пытка болью и стыдом продолжалась. То, что Машу пороли при дворовых девках, было особенно унизительно! Помимо своей воли, Маша корчилась под ударами, поддавая вверх задницей, чем доставляла своему мужу немалое удовольствие, ведь в такие моменты были видны её половые губы с волосиками на них, а стенанья, вызванные болью, были похожи на стоны наслаждения.

Бедняжка дёргала руками и ногами, её порозовевший задок вилял из стороны в сторону, пытаясь увернуться от мокрых прутьев, приводя Аполлона Сергеевича во всё больший азарт. Временами бедняжка так сильно выгибалась, что исхлёстанные ягодицы приоткрывались, показывая всем не только женский половой орган, но и малюсенький розовый анус. Ягодицы Маши горели, как в огне! Она уже не просто плакала и вскрикивала, она пронзительно визжала и униженно умоляла прекратить порку… Незаметно для себя, «молодой» супруг пришёл в сильное возбуждение.

Халат его оттопырился спереди, и князь, задумчиво глядя на припухший, вздрагивающий задок юной супруги, велел принести маслица.